Она владеет редким даром комизма. Ее героини могут рассмешить до слез, а иногда заставляют плакать. Актриса Ирина Шишлянникова в труппе Томского драматического театра с 1996 года. Выпускница одного из самых известных российских вузов, Высшего театрального училища им. М. С. Щепкина, сразу запомнилась зрителям по большим серьезным ролям. 



Сегодня она тоже занята в самых разноплановых спектаклях — от камерной комедии «Не подруги» до масштабной, захватывающей своим драматизмом истории «Визит старой дамы». В недавней премьере «Из племени Кедра» Ирина Шишляникова сыграла Югану — представительницу культуры исчезающего народа. В этом образе она то предстает очень взрослой, мудрой хранительницей прошлого, то полной сил и некой иронии, принимающей активное участие в жизни близких. О новой большой работе, таланте быть смешной и других важных вещах мы и поговорили. 

— Ирина, насколько связаны артисты и их герои, или это две разные жизни?
— Актер в любом случае использует свои руки-ноги-душу-глаза, и все равно находит в себе то, что роднит его как с самым положительным, так и с самым отрицательным персонажем. Человек — бездонный колодец, где есть абсолютно всё! Если хорошо и честно в себе покопаться, то найдешь и безумного убийцу, и Мышку-норушку. Не то что можно себе что-то взять от персонажа — ты примеряешь на себя его поступки, его жизнь. Сверяешься с этим героем — а ты бы так смог, а ты бы так сделал? И, естественно, некая трансформация происходит. 

— «Из племени Кедра» — спектакль с флером легенды. Для вас роль Юганы стала вызовом, или не важно, что было в прошлом?
— Роль Юганы достаточно сложная… В основе инсценировки — большой роман, а мы берем его фрагменты. Хочется сыграть всю историю, но для этого нет ни времени, ни возможности. Конечно, груз прошлого спектакля витал в воздухе, опускался на каждого из нас. Но та постановка шла достаточно давно. Видеосвидетельств почти не сохранилось. Да, есть фотографии, но актер же «живая субстанция», снимки ее не передают. Были ответственность, трепет, потому что «Из племени Кедра» — важная веха для Томска. Он не мой родной город, но я очень бережно отношусь к дорогим для него вещам. 



— А насколько за это время вы свыклись с Томском? 
— Я родилась в Иркутске, почти рядышком. Школу оканчивала в Кирове, театральный институт в Москве, работала в Вильнюсе. И уже потом мы с мужем, актером Ильей Гваракидзе, вместе приехали сюда (он сам из Томска, мы вместе учились в Москве). Получается, в моей жизни было много городов. Какие-то меня принимали, какие-то — не очень, какие-то мне нравились... Томск оказался не таким уж чужим мне. Наверное, я привезла с собой какие-то воспоминания из Иркутска. Это сибирские города, у них своя атмосфера, традиции.  

— В 2000-м, в первые годы вашей работы в Томске, главным режиссером стал Борис Цейтлин, чьи яркие спектакли многие помнят до сих пор. «Ангел приходит в Вавилон», был номинирован на национальную премию «Золотая Маска» (пока это единственный случай в истории Томской драмы). За роль в «Дульсинее Тобосской», другой его постановке, вы получили спецприз фестиваля «Сибирский транзит». Потом Цейтлин уехал, творческая жизнь театра стала менее насыщенной, у вас долгое время не было сравнимых ролей. Каково после такого яркого начала вам было оставаться здесь?
— В 2000-м в Драме было стечение грандиозных обстоятельств. Прекрасный режиссер Борис Цейтлин и абсолютно авторитетный, уверенный в своих силах директор Моисей Мучник, дополнявшие друг друга. Это был тот конгломерат, который позволил продвинуть наш театр далеко вперед. Многие вещи я и сейчас сверяю с тем периодом, это точно. Тогда был очень продуктивный момент роста труппы. Хорошие вещи надо в театре ловить, запоминать, пробовать и продолжать. 

— Вы работали с разными режиссерами. С кем, кроме уже упомянутого Цейтлина, вам было особенно интересно?
— Андрей Черпин — прекрасный режиссер, с хорошим чувством юмора, обаятельный. У француза Кристофа Фетрие в 1999 г. была удивительная работа «От мира — к антимиру. И обратно». Впервые в истории театра в одно целое были соединены фрагменты из нескольких пьес Э. Ионеско, сцены из русского лубка «Петрушка, или Ванька Рататуй» и творчество В. Новарина. В целом я не очень много работала в спектаклях изначально — часто вводилась. Роли в постановках «Баба Шанель», «Визит старой дамы» сначала исполняла не я. Вводы — это тоже часть жизни, тренинга.



— В спектакле Черпина «Имажинарiй м-ра О. Генри» у вас с Артемом Киселевым есть очень смешная сцена. Комедия — сложный жанр, и актеры, им владеющие, встречаются довольно редко… У вас он всегда был или вы специально искали в себе комический талант?
— Видимо, это дается от рождения. Приобретенного чувства юмора не бывает, оно либо есть, либо нет. Актеры могут понимать смешное и могут производить. Это две разные вещи, и можно владеть только одной из них. Мне всегда казалось, что с чувством юмора у меня все хорошо, а что касается воспроизведения, то так получилось, что мое амплуа характерной актрисы подразумевает определенный талант. Кому-то кажется оскорбительным определение клоунесса… Но нет, это великое искусство, которое заставляет людей плакать и смеяться одновременно. В театре трудно с таким амплуа, чаще требуются герои и героини. Но меня бог и родители такой произвели на свет. Значит, надо либо это принимать и реализовывать, либо уходить. Вкладываться в любую, в том числе во второстепенную роль, это называется профессионализм. Это твои личные счеты с Его величеством театром.



Томский театр драмы, пл. Ленина, 4, тел.: 906-837, 906-845