Большая часть современной жизни связана с компьютерами или смартфонами: мобильный банк, доставка еды и товаров, онлайн-шопинг и так далее. Представить свою жизнь без технологий нам уже сложно, причем в любой сфере: бизнес — не исключение. Но в то же время звучат мнения о том, что диджитализация влечет для человечества не самые радужные последствия.



Гостем нашей редакции стал Андрей Киселев, IT-директор компании iFellow — разработчика собственных продуктов и интегратора высокотехнологичных решений, оказывающей консалтинговые услуги в сфере информационных технологий. Один из филиалов компании (всего их в России шесть) есть в Томске. А он, по словам нашего героя, известен как город «джунов» (младших специалистов-разработчиков), университетов и светлых умов. 

Широкие компетенции и знания Андрей получил благодаря участию в самых разнообразных проектах IT-сферы. Начинал в 2014 году как инженер техподдержки, затем долго работал в аутсорсинге, с компаниями из множества отраслей — от небольших магазинчиков до Министерства спорта и крупных госучреждений. В 2019 году связал свою карьеру с iFellow, где стал IT-директором, а позже возглавил томский филиал компании.

Для нас эта встреча стала поводом поговорить с экспертом о будущем IT в нашей стране и в глобальном масштабе, а также о том, каким был бы современный мир без цифровизации. 

— Андрей, на ваш взгляд, что будет, если полностью отказаться от IT? Возможно ли это сегодня?
— На текущий момент, конечно, нет. Но если пофантазировать, можно представить постапокалиптический мир, где нет IT-систем. Есть только ручка и бумага, нет электронной почты, а есть почта бумажная. Само собой, многие процессы будут просто стоять на месте, мы погрязнем в бюрократии. Возможно, будут и определенные плюсы: у почтальонов прибавится работы, и больше людей будет занято перекладыванием бумаг с места на место. Но многие отрасли просто не будут развиваться. IT в моем понимании — это о том, как за короткий период времени компании сократить издержки, больше зарабатывать и извлекать максимум пользы. Это верно для любой отрасли. Когда компания осознает, что ей необходима цифровизация — значит, она доросла до определенного уровня и начинает оптимизировать свои внутренние процессы. 

— Оптимизация — это логичный этап для любой деятельности? 
— Да, ведь мы поначалу вели записи на бумаге, но потом поняли, что это не очень удобно, и что искать в картотеке или журнале определенную строчку сложнее, чем найти данные в цифровой базе. На определенном этапе компании начинают оцифровывать процессы под свои внутренние нужды и могут использовать готовые коробочные решения, например, различные CRM-системы. Бизнесы из разных отраслей во многом похожи, но при этом обладают и уникальностью. У каждого — свои внутренние процессы, которые необходимо «довести до ума», и IT-системы очень в этом помогают. 



— В чем, например?
— Часто бывает так, что собственник бизнеса не может увидеть важные моменты, но именно за счет цифровизации получает нужную аналитику — и в плане цифр, денег, и в плане операционных процессов. Многие «подводные камни» именно тогда и всплывают на поверхность. И исправить часть таких просчетов возможно, тоже используя информационные технологии. 

— Но оборотная сторона цифровизации — это высокий риск потери личных данных, киберпреступность и прочее. Раньше деньги хранились в сберкассе и были под надежной защитой. А сегодня фактически кто угодно может взломать электронный кошелек и вывести эти ресурсы. 
— Совершенно верно, возможная утечка данных — это один из актуальных рисков, но надо понимать, что и в условную «бумажную» эпоху он был. Операторы — это ведь обычные люди, которым свойственно делать нормальные человеческие ошибки. Если сейчас мы замечаем просчеты или нарушения почти мгновенно, то раньше подобные инциденты скрыть было гораздо проще и их не сразу обнаруживали. Вот отсюда и миф о надежности. Но вообще эта битва вечна: одни защищают важные сведения, другие хотят их незаконным путем получить, чтобы заработать. Без такого противостояния не будет развития. Да, сейчас есть сливы и утечки, но и системы безопасности постоянно «докручиваются», становятся совершеннее. 

— Можно ли утверждать, что цифровизация каким-то образом стимулирует развитие экономики?
— В первую очередь нужно учитывать, насколько огромен масштаб цифровизации — какое число людей она охватывает сегодня. Добраться до них ранее было нереально. А сейчас онлайн-банк есть на каждом телефоне, и количество транзакций, операций кратно возросло. Возрос и диапазон возможностей, это влияет положительно на экономику всей страны — потому что деньги перемещаются, различные отрасли развиваются, мы получаем товары со всех регионов. Это тоже заслуга цифровизации, вручную обеспечить это в таком объеме было бы просто нереально.

— Как, на ваш взгляд, на развитии диджитал-сферы отразилась пандемия?
— Она, прежде всего, доказала работодателям, что люди могут работать из дома и, по данным исследований, делать это более эффективно, чем в офисе. Такие сотрудники очень вовлечены и выполняют — а часто и перевыполняют — все возможные планы. Но есть и те, кому необходима какая-то социализация, им комфортнее приходить в офис. Здесь многое зависит от специфики работы, но, если говорить о программистах, многие разработчики — интроверты, у них своя зона комфорта. С приходом пандемии их работодатели поняли, что нужно в том числе обустраивать рабочие места дома, многие IT-компании предоставляли членам своей команды не только корпоративные ноутбук и мониторы, но даже мебель. Мы своим сотрудникам в этом тоже не отказывали, если такие потребности возникали. 

— Сейчас все вернулось на круги своя?
— Сейчас, если анализировать вакансии, видно, что работодатель предлагает гибридный или дистанционный режим работы. Еще один аспект: именно в пандемию многие наши заказчики и партнеры дали возможность брать на проекты ребят не только из Москвы, но и из регионов, что очень выгодно для обеих сторон. Регионам — потому что мы привлекаем людей на хорошие московские зарплаты, заказчику — потому что мы увеличиваем емкость найма. Я открыл для себя новые источники, откуда можно «черпать» светлые умы. Мне кажется, такие подходы позволили отрасли сделать большой скачок.

— Объем электронных услуг за последнее время, кажется, тоже возрос?
— Да, если говорить про цифровизацию в разрезе страны, хороший пример — налоговая служба. Это лидер цифровизации — начиная от личного кабинета налогоплательщика, заканчивая внутренними процессами ведомства, серверами. А это действительно колоссальный объем данных, это налоги всей страны. И за относительно короткий промежуток времени там удалось свернуть бюрократические горы и уйти в цифровизацию. Получить налоговый вычет сейчас можно с помощью нескольких кликов мышки и дистанционного заполнения форм — без очередей и оперативно. И процесс на федеральном уровне продолжается, идет объединение различных IT-систем, чтобы был доступ к большему количеству электронных услуг. Мне кажется, сейчас текущий курс страны — максимально цифровизироваться, объединить различные системы, сократить количество межведомственных обменов, которые ведутся на бумаге. Чтобы граждане не ждали справки месяцами, а могли сделать запрос и получить ответ через приложение в телефоне. И это, на мой взгляд, круто.



— Проще говоря, информационные технологии облегчают жизнь всем без исключения? 
— Конечная их ценность для пользователя — в скорости, в удобстве и в возможности использовать те льготы и вычеты, права на которые нам предоставляются государством. Думаю, если грамотная цифровизация придет в каждое ведомство, и оно будет предоставлять удобный сервис для гражданина — это будет очень значительным достижением. Потому что в таких системах мы на каждом этапе видим ответственное лицо, и если что-то идет не так, уже начинают работать различные управленческие решения. Поэтому цифровизация — уже «маст хэв», все неумолимо к ней идет. Но следует понимать — людей очень много, ведомств много, какие-то процессы идут с 90-х годов, и от старых баз мы отказываемся постепенно.

— Может ли IT-отрасль развиваться локально, в отрыве от глобальной среды. Насколько реальна такая изоляция для России?
— Изолировать Россию, на мой взгляд, невозможно. Даже если сделать это в контексте интернета, на примере Китая мы видим — цифровизация и IT-системы у них все равно прекрасно работают. Причем — безотносительно вопросов морали и политики — они способны фильтровать контент, который к ним входит и от них выходит, в масштабе миллиардной нации. Нужно понимать, что изолировать IT-специалистов уже попросту не получится. Они уже знают определенные «рецепты», где и что взять, как пользоваться тем или иным ресурсом. Потому что IT-сообщество изначально формировалось вне политики, так было практически всегда. Подтверждение тому — концепция open source — это открытые для всех проекты софта, который любой человек может насыщать своей кодовой базой, своими идеями, и неважно, в какой стране находится этот специалист. Благодаря этому конечный продукт open source-проекта получает развитие, в этом его основная ценность.
 
— Вы согласны с тем, что ограничения, в которых наша страна оказалась, могут, наоборот, способствовать развитию наших технологий?
— Многие используемые IT-системы — зарубежные, и из нашей страны их действительно стало невозможно купить. Но для нас эта ситуация может стать грандиозным толчком, чтобы забрать, условно, бразды правления у бывших монополистов. Высвободился объем рынка — и я уверен, что компании, которые способны просчитать ситуацию и возможную прибыль и шансы для развития, займут сейчас конкурентоспособную, в сравнении с зарубежными вариантами, позицию. Не исключаю и того, что спустя определенное время гнаться будут уже за нами. В отношении продуктов и решений мы получили хорошие шансы: у нас есть козыри, люди, деньги. Думаю, мы станем только сильнее, пусть даже на это потребуется время — это касается и софта, и специалистов. Раньше мы пользовались чужими технологиями, но у нас тоже много светлых умов.

— А если более конкретно?
— Развитие сейчас получают open source-проекты. В hardware наблюдается тенденция open-project-серверов — это открытые проекты, с нужным набором «рецептов», как в своих условиях на определенном оборудовании изготовить тот или иной сервер. И я знаю отечественные компании, которые как раз этим и занимаются, решают такие вопросы самостоятельно на местах. Это большой стимул в плане «железа» — изготовить свое. Да, есть определенные проблемы с компонентной базой — те же самые процессоры, но, кажется, это вопрос времени. У нас есть нужные ресурсы, основная проблема сейчас — в станках, технологиях, но уверен, это решаемо. Если что-то получилось у других, почему это не может получиться в России?

— Когда говорят про векторы развития IT, глобальные и наши российские, какие из них вам кажутся наиболее перспективными на ближайшие 10—15 лет? На чем, на ваш взгляд, можно сфокусироваться?
— Если говорить о России в плане IT-систем, первый фокус — это импортозамещение и выход на определенные позиции внутреннего рынка. Кто сможет им завладеть и грамотно удовлетворить все потребности конечных пользователей, условно станет царем горы.  



— Какие тренды развития IT, по-вашему, со временем могут уйти, а какие точно останутся? На что можно делать ставку, если речь идет о создании стартапов, проектов и т. д.? 
— Универсального ответа, в какую сторону идти, не существует. Нужно опираться на свои скиллы, способности и расположенность. IT этим и прекрасны: если ты не делаешь так же, как другие, это не значит, что делаешь неправильно. Компания может создать прорывную технологию, которой до этого никто не пользовался. Сейчас на максимальном хайпе, пожалуй, метавселенные, в которые активно вкладываются в том числе глобальные корпорации. Но их практическое применение сейчас сложно представить. 

— Почему? Ведь о них сегодня слышали даже самые непродвинутые...
— Давайте сравним. Возьмем, технологию VR, она понятна: машинное зрение помогает увидеть какие-то изъяны в той или иной конструкции — в сфере строительства, например. То есть технология позволяет провести ремонт сложных технических комплексов, расположенных в труднодоступных местах, добираться до которых просто нецелесообразно. И головной офис может корректировать действия человека, который находится на месте, и удаленно его руками что-то починить или перенастроить. Эти технологии применяются уже сейчас, и развитие понятно. С метавселенными пока не очень ясно, к чему это приведет. Кажется, это здорово, что люди придумывают отдельные миры, в которых можно вести какую-то деятельность. Но как это будет использовано в практической плоскости, пока сложно представить. К тому же мы столкнемся с другим уровнем киберпреступности. В играх есть читеры, а что будет в мета-вселенных? Но будет интересно посмотреть, куда эта технология шагнет. 

— Стоит ли локальному бизнесу инвестировать в технологии? На какие из них важно обратить внимание?
— На крупных предприятиях уже хороший уровень цифровизации. В каждой отрасли существуют определенные требования, и сама компания, зная их, обращается к интеграторам. В любом случае все зависит от конечных ценностей и потребностей заказчика. В малом бизнесе уже есть готовые коробочные решения, которые обходятся дешевле. Возможно, стоит их популяризировать: проводить вебинары, рассказывать об этих системах — ведь они помогают построить аналитику, увидеть определенные моменты «просадки» в бизнесе, уяснить, как идет поток денег и где можно сэкономить или как оптимизировать ресурсы. 

— То есть, для начала, надо осознать, в какую сторону оптимизировать, и потом найти тех, кто это сделает?
— Конечно. Надо понять бюджет и то, какую цель мы хотим достичь. Потому что цифровизация не бывает абстрактной, ты всегда преследуешь конкретную цель и определяешь ценность. Например, мне необходимо оцифровать какую-то часть оперативной деятельности, чтобы люди не тратили на такую работу по 8 часов и уходили домой не в полночь, а вовремя. И я, как бизнес, готов потратить на это определенную сумму. 

пр. Фрунзе, 103, тел. 99-02-34, ifellow.ru