Он один из самых известных, опытных и харизматичных пластических хирургов в Томске. А что значит Томск для него? Мы поговорили с Михаилом Афанасьевым о нашем чудесном городе, о состоянии пластической хирургии в мире и России. А еще мы узнали, кто из его четверых детей стал продолжателем врачебной династии, и какую мечту Михаил Юрьевич воплотил в жизнь несколько лет назад.



— Михаил Юрьевич, Томск ведь ваш родной город? Расскажите немного о себе.
— Я родился и вырос в Томске. Здесь родились мои родители. И их родители, мои бабушки и деды, тоже отсюда. Так что корни мои довольно глубоко в этой земле. А вот прадеды все, как сейчас бы сказали, — внутренние мигранты, приехавшие сюда в начале ХХ века. Одни еще до революции 1917 года, другие — во время нее. Моя прабабушка по отцу, Татьяна Максимовна, из петербургской дворянской семьи Ореховых. Прадед, ее муж Федор Егорович Афанасьев, из Москвы. По маме один прадед, Николай Петрович Жиров, из Украины, другой, Юлиан Ромуальдович Писановский, из Польши. «Юлиан Ромуальдович» — попробуйте произнесите! Симфония звуков для слуха, правда? (Смеется.)
 
— Традиционный вопрос: как вы выбрали профессию врача? Выбор был осознанный?
— Скорее интуитивный. Кто в 17 лет делает осознанный выбор, не имея ни опыта, ни яркого примера? Хотя в моей жизни был яркий пример! Это моя двоюродная тетушка Людмила Ивановна. Она тогда была студенткой мединститута и подрабатывала медсестрой. Уже не помню, как я оказался у нее в гостях в отделении кардиологии. Лет 5—7 мне было. И вот в палате интенсивной терапии я увидел пациентку, молодую девушку, всю в проводах и капельницах, над которой тихо и волшебно колдовали врачи. Для моего впечатлительного и любознательного мозга это было приключение и встряска. К своим обычным мальчишеским играм добавилась новая — «я врач»! С этого момента у меня в доме появились хирургические инструменты, шприцы, системы, иглы и нити, которыми меня любезно снабжала тетушка. Ими я гремел, рассекал в зоне аппендикса и шил своих плюшевых «пациентов». Зерно, как я сейчас понимаю, было заложено в почву.
Выбор мужских базовых профессий в моей юности был невелик: военный, летчик, инженер, учитель, строитель, врач. На враче и остановил свой выбор, когда подошло время. И после окончания средней школы в 1986 году поступил в Томский медицинский институт.
Как сказал бы профессор Преображенский, я старый томский студент. Всё образование получил здесь, начиная от средней школы и до профессии врача. Но врач — это широкое понятие. С последних курсов института мы стали распределяться по разным направлениям. Нетрудно догадаться, что я выбрал хирургию.
 
— Не пластическую?
— Нет. (Улыбается.) Тогда такой специальности не было. Официально и юридически пластическая хирургия как спе-циальность была утверждена в 2007 году. До этого времени пластические операции выполнялись врачами-хирургами.
 
— Студенты-медики — это всегда отдельная и невероятно интересная тема. Совершали глупости, безумные поступки? Или относились к числу ботаников?
— Нет, к ботаникам точно не относился. В молодости я был молодым. (Рассмеялся.) Вообще, процесс обучения в мединституте был очень сложный. И долгий. Огромный объем информации нужно усвоить за короткое время. Но справлялись как-то. Мозг в стрессовой ситуации переходит на другие режимы работы. Так и развивается, кстати.
Развлечений и возможностей в конце 80-х—начале 90-х было не в пример меньше, чем сейчас. Глупостей и безумных поступков хватало. Кого-то даже отчислили за них. (Усмехнулся.)
Эти истории скорее для кухонных воспоминаний с их участниками, моими однокурсниками. Наши воспоминания теперь заканчиваются примерно такой фразой: «Ну, и дураки же мы были, но зато как было весело!» В юности — всё весело! (Улыбается.)


 
— Когда у вас появился интерес к пластической хирургии? Ну, или когда состоялось первое знакомство с ней?
— Если вспоминать об истоках, то когда я был студентом первых курсов, мне подарили одну занимательную книгу. Это было первое переводное издание по пластической хирургии в СССР от 1936 года. Называлась она «Косметические операции», автор Эрнст Эйтнер, венский врач-хирург. Он написал ее в 1932 году. По сегодняшним меркам книга наивная, имеет лишь историческую значимость. Но! Эта книга меня захватила тем, что проблемы недостатков внешности и их решения, затронутые авторами, для меня были тогда откровением. Вообще в нашей стране вопросам внешности, устранению ее недостатков, уделялось внимания недостаточно. Мало кто этим занимался. Да и как этим заниматься, когда нет школы, особенно практической? В стране был единственный Институт пластической хирургии в Москве. Помощь там получали «особые» люди, все было покрыто тайной. К дверям не подойти. (Смеется.) С конца 80-х и в начале 90-х годов стали появляться зачатки практических школ пластической хирургии в крупных российских городах, которые использовали опыт западных коллег и нарабатывали свой. По сути, я оказался у истоков массового развития пластической хирургии в России. Ну, или почти так. Приятно же так думать? (Подмигнул.)
 
— А дальше?
— После окончания вуза я учился в интернатуре по хирургии и стал врачом-хирургом. Потом стал хирургом-отоларингологом, окончил ординатуру. Полтора года, пока учился в ординатуре, проработал в НИИ онкологии в отделении опухолей головы и шеи. Оперировал в команде с хирургами, мастерство которых просто уникально. Мануальная техника, академизм! Поэзия! Это большая удача — учиться и брать пример у лучших. Я и сам много оперировал тогда. Вообще, у меня много специальностей! (Улыбается.) Еще я дипломированный челюстно-лицевой хирург, организатор здравоохранения и, естественно, пластический хирург. Даже окончил и получил диплом МВА (Master of Business Administration) в Томском политехническом университете. Дипломов у меня внушительная стопка.
Что же касается пластической хирургии, о ней мне напомнил и подтолкнул к действию мой одногруппник Сергей Колесников в далеком 1998 году. С ним вместе и по отдельности, каждый на своем рабочем месте, мы начинали с небольших операций, продвигаясь и набивая руку. Хороший совместный практический опыт был с Эдуардом Меркером в Томске. Потом я отправился в Новокузнецк в Институт усовершенствования врачей к Семену Оксу, специалисту по пластике носа. Дальше, в Санкт-Петербурге, я попал в команду очень сильных хирургов, выходцев из Военно-медицинской академии, специализирующихся на отдельных направлениях в пластике. Там постиг эндоскопические методы работы с лицом, молочными железами. Практически отработал методы пересадки жира.
В 2002 году, при поддержке инвесторов, создал отделение пластической хирургии в Центре женского здоровья. С этого момента я стал много учиться у западных коллег.
 
— Речь идет об учебе за границей?
— Да. Я ощущал информационный голод. Начался период поездок на различные профессиональные мероприятия: конгрессы, школы с мастер-классами. Но самое полезное в плане познания и практического опыта — это работа в операционной, с мастером. У каждого зрелого хирурга, кроме отработанных общепринятых методик, есть собственные наработки (фишки, как мы их называем), которые родились из обильной практики и опыта. Они-то и имеют основную и огромную ценность. (Многозначительно повел бровью.)
 
— В России сейчас продвинулась пластика?
— Несомненно! Мы на уровне. Появились мастера и школы, к нам теперь с неменьшим энтузиазмом приезжают получать знания. И не зря! Пластическая хирургия стала популярна у нас, появился большой опыт, собственные наработки, которыми мы охотно делимся с коллегами из других стран. Почему пластика популярна? Все просто. Спрос родил предложение. Потому что Россия была и остается страной с высоко контекстной культурой. У нас все имеет значение и смысл. Как сказал, что сказал, как выглядишь, как одет, ухожен ли. Уход за внешностью плотно вошел в привычную жизнь для тех, кто занимает активную жизненную позицию. И не только. Достаточно посмотреть вокруг, и мы увидим в целом неплохо и со вкусом одетых граждан. У него еще нет дома, но есть дорогая машина. Правда, купленная в кредит, но на ней же не написано! (Смеется.)
Возвращаясь к теме востребованности пластики в России, могу сказать, что к моей помощи прибегают не только люди состоятельные. Конечно, это дорогостоящий проект — вложение во внешность. Но оперируются и люди, имеющие более скромный достаток. Мир меняется. (Улыбается.)
 
— У вас довольно большая семья. Есть уже взрослые дети. Кто-то продолжит ваше дело?
— Пока сложно сказать. Судьба — штука капризная и непредсказуемая. У нас с супругой четверо детей разных возрастов — от 7 до 23 лет. Пока только дочь Софья избрала для себя учебу в медицинском университете. Сейчас она на третьем курсе. Не могу сказать, что советовал ей стать врачом. Скорее, придерживался нейтралитета, предоставив выбор ей самой. А будет она заниматься пластической хирургией или нет, станет ее решением. Каждый должен прожить свою жизнь, пройти свой путь. Младшие еще учатся в начальных классах, им пока далеко до выбора профессии. Старший сын технического склада, компьютер захватил его интересы. Каждый должен заниматься тем, к чему имеется способность и лежит душа. Без опыта в молодости сделать выбор профессии трудно, но родители все-равно не должны настаивать. Только подсказки допустимы, я считаю. И помощь в познании. Решать за детей, кем им быть, себе дороже.


 
— Какие у вас есть увлечения, кроме профессиональных?
— Я много путешествую! Как по работе, так и семьей. Мы в этом деле достигли своих определенных успехов: сами планируем маршруты, организуем их. Прилетая в любую страну, сразу садимся в автомобиль — и в путь! Порой по 4 тысячи километров проезжаем по выбранной стране. Знакомимся с местами, заранее всё о них изучив. Не можем сидеть на одном месте. Скучно!
Очень любим с женой бывать в рождественской Европе. Знаем, когда нужно приезжать, где бывать, когда удобно вылетать на родину, чтобы не застрять в очередях. Рождественская Европа — отдельная тема. Сказка детства. Все украшено со вкусом, запах корицы, глинтвейна, ярмарки, смех, неспешные прогулки под руку с любимой женщиной по 10—15 километров в день. Венская государственная опера, дом Моцарта и ресторан «Августинер» в Зальцбурге. Мюнхенский Хофбройхаус с длиннющими столами и гулом от голосов, где сиживал Моцарт, Ленин, произносил свои первые речи и оттачивал ораторское искусство Гитлер. Это всё страницы истории.
Нюрнберг, Кельн, бельгийский Брюгге, Люксембург, Страсбург со своим смешением немецкого порядка с французским изыском во всем, Довиль, Трювиль-сюр-Мер — города-пряники. Перечисляю и задыхаюсь от восторга воспоминаний. Каждая локация — целая вселенная впечатлений.

 — А на родине чем увлекаетесь?
— Много чем. Я интересующийся человек. Меня много чем можно удивить и завлечь. Только зимние виды спорта так и не полюбились. Холодно. Не очень люблю нашу погоду. Видимо, европейские крови бунтуют во мне. (Смеется.)
 
— Неожиданно для себя увидели в вашем инстаграме фото знаменитого байка Harley-Davidson. Врач, увлеченный мотоспортом, — это редкое явление в нашей жизни. Откуда у вас такое необычное хобби?
— С детства интересуюсь техникой. Года три назад, действительно, у меня появился мотоцикл — Харлей. С огромной силы двигателем. Мечта юности. Самая непрактичная моя покупка. Сезон ведь короткий, дожди. Гоняю летом иногда для души. Немного рыбалки, для отвлечения. Живу полной жизнью, слава Богу!
 
— Возвращаясь к вашей основной профессии… Нет профессионального выгорания? Не охладели?
— Не мой случай! Горю интересом, как в самом начале. В этом году — уже 20 лет, как занимаюсь только пластической хирургией. Не считая тех лет практики и учебы, что были до этого. Моя работа очень разнообразная, сложная, ответственная. С периодами колоссального напряжения в операционной, с периодами восторга от результата и радости за пациента. Тут не заскучаешь! (Смеется.)
Мне знакомы случаи профессионального выгорания моих коллег. Да и немудрено. Ведь многим врачам приходится работать в разных условиях. Иногда монотонно, годами занимаются одним и тем же под гнетом несправедливого общественного мнения, под предвзятым прицелом надзорных органов. День сурка! Некоторые уходят из профессии. А жаль!..
Мне повезло. Я много учусь, передаю свой опыт коллегам-друзьям, оперирую. Слежу за тем, чтобы не скатиться в бизнес-процесс, а заниматься врачеванием. Врачевание доставляет мне радость. Где тут место скуке? На том и стою… (Улыбается.)


Пластический хирург Михаил Афанасьев, @afanasyev.plastic, тел. +7-913-850-10-50, email: afanasyev.ru@gmail.com
Центр женского здоровья, ул. Советская, 98, тел. 30-10-50