«Когда речь заходит об успехе моих работ, — рассказывает сценарист и режиссер Алена Званцова, — то с некоторой долей хвастовства я говорю, что была одним из соавторов сериала «Оттепель». То есть никто по-прежнему, конечно, не узнает меня в лицо и не осыпает цветами, но эту картину многие люди смотрели и любят ее…»

Вернувшись в родной Томск спустя 30 лет благодаря приглашению организаторов кинопроекта CAST, автор популярных сериалов, среди которых «Простые истины», «Частица вселенной», «Молодой Волкодав», «Доктор Тырса» и полнометражных картин — «Норвег», «Московские сумерки» и «Небесный суд», поделилась с нашей редакцией мыслями о тщеславии, сценарной работе и будущем российского кино. 



— Алена, вы проявили себя в разных ипостасях — сценарист, режиссер и даже актриса. Вам самой какая роль ближе?
— Точно не актриса, потому что я одна из самых бездарных актрис в мире, этот трагический опыт я больше повторять не буду. (Смеется.) А сценарное и режиссерское — это совсем разные профессии, совсем разные бонусы и преференции, и хорошо, когда есть возможность их совмещать. Сценарная работа — во-первых, это радость творчества, радость от написания своей истории. Ты создаешь свой мир — это удивительное чувство — и хочешь, чтобы внутри него были живые люди, и думаешь, думаешь, думаешь о них… Во-вторых, это финансовая радость, потому что сценарный труд неплохо оплачивается. Это серьезные деньги, на которые можно жить. И третье — это комфортное времяпрепровождение. Встаешь утром, выпиваешь чашечку кофе, завтракаешь, садишься за компьютер, вечером можешь пойти куда-то в кино, в театр — ты сам себе хозяин, сам определяешь формат своей жизни. А режиссерская работа — совсем другое. Это прямо драйв, общение с людьми, выплеск энергии, радость от того, что всё оживает прямо под твоими пальцами. Но это тяжелая физическая работа, поэтому отлично, когда следом ты можешь «залечь» в сценарии и год-полтора «отсыхать» от режиссерской работы. 

— Насколько сценарист — тщеславная фигура? Есть ощущение, что это такие «борцы невидимого фронта», которые всегда остаются в тени актеров, режиссеров, продюсеров… Не обидно? Сценарий — это же партитура, по которой разыгрывается все действие… 
— На самом деле, психотипы у всех разные, и степени известности и успешности у сценаристов разные. С одной стороны, часто сценариста никто на площадке не знает в лицо. Это человек, на которого сетуют, когда встречается какая-то фраза непроизносимая или происходят какие-либо сложности. Это человек, которого ненавидит и реквизиторский цех, и художественный, потому что всё написано им «назло». (Смеется.) Но есть очень известные сценаристы — например, однофамильцы Куликовы, Илья и Николай. Один — автор блокбастеров, а второй — шоураннер популярных сериалов. Это успешные люди, в год у каждого из них выходит по проекту. 

— Когда речь идет о вашем сценарии, насколько скрупулезно вы относитесь к правкам, изменениям текста, например, со стороны актеров?
— Очень агрессивно. Нет, бывают исключительные случаи — когда актер крайне тонко чувствует текст и делает какое-то блистательное предложение. Но это разовые акции. Нет! Если сценарий утвержден, я с крайним негативом отношусь к таким вещам! Ведь автор думал, когда писал. Потом, есть же определенная мелодика текста — от того, сказал ты «Вечер добрый» или «Добрый вечер», зависит довольно многое. Это музыка. Я хочу, чтобы актеры выучили текст и точно могли его произнести. А уже потом, когда они это сделали, могут внести предложение — возможно, оно окажется блистательным!

— Есть ли картина, которую сняли не вы, но хотели бы?
— Конечно! «Однажды в Голливуде». Мне очень хотелось бы написать сценарий и снять этот фильм. Я преклоняюсь перед мастерством Тарантино.

— У вас техническое образование, вы закончили НЭТИ (Новосибирский электротехнический институт — прим. ред.) И вдруг, ни с того ни с сего, решили пойти в киноиндустрию. В какой момент открылась эта творческая «чакра»? 
— У меня это началось от моей технической «немощи», когда я поняла: мозги у девушек устроены по-другому — не так, как у их более успешных однокурсников. И если оценивать себя здраво, то надо идти туда, где ты можешь сделать что-то действительно стоящее. 

— Но кинематограф ведь тоже по большей части — вотчина мужчин… 
— Казалось бы, да. Но, во-первых, сейчас женщин в кинематографе намного больше. Не только режиссеров, но и женщин-операторов появилось просто дикое количество. Уже изменился гендерный баланс. И все-таки кино — это творчество, полет фантазии, это не техническая точность, не изучение сопротивления материалов и не проектирование объектов…

— Давайте тогда поговорим в целом про российский кинематограф. Так ли всё плохо, как часто кажется обывателю?
— На самом деле, я считаю, что ситуация довольно не плоха, причем именно в последние годы. Есть такое реальное предчувствие, что он сейчас расцветет. Пришло много талантливых молодых людей, которые точно видят изменившийся мир и рассказывают об этом в какой-то свободной, легкой, прекрасной форме. На мой взгляд, если сейчас экономически всё это нечаянно не рухнет, наступит некий ренессанс. Я за последнее время посмотрела несколько совершенно разножанровых российских фильмов, к которым отнеслась очень хорошо, не снисходительно.

— Та безысходность, которая присутствует в российском кино… В «Тексте» у Шипенко, у Быкова одна за другой выходят его мрачные социальные истории… Почему?
— В целом, гораздо выигрышнее драматургически обострить конфликт до предела: вот у героя всё плохо, и затем он выбирается из этих обстоятельств. Так система и работает. Просто кто-то играет на территории социального кино — как Юрий Быков. А кто-то ищет этот конфликт в других плоскостях. Но этот конфликт всегда необходим. Нигина Сайфуллаева с фильмом «Верность», который я не устаю рекламировать, ищет жесточайший конфликт и столкновение в межличностных отношениях супругов, не сумевших найти общий язык. Скажу честно, снять хорошее веселое кино, прекрасную комедию или жанровый фильм — неимоверно трудно. После «Стиляг» Тодоровского я навскидку не вспомню российскую картину, оставившую у меня такое же ощущение счастья. 

— А вообще кино все еще актуально? 
— Кино — это праздник, аттракцион, событие! Поэтому в кинотеатрах должны рассказываться истории определенного формата — не те, которые я могу подолгу смотреть сериалом, и не короткое развлечение типа ролика или мини-серии на YouTube. Это повод, чтобы я собралась, позвала друзей, близких мне людей. Поэтому, я думаю, кино никуда не денется. 

— На сегодняшний день кого из российских кинематографистов вы можете назвать настоящими мастерами, за кем можно следить?
— Ну вот, собственно, все те же имена: Валерий Тодоровский, Юрий Быков, Нигина Сайфуллаева, Сергей Урсуляк, Кантемир Балагов. Андрей Сергеевич Смирнов продолжает снимать очень живое кино. Мне понравился «Текст» Шипенко. Я вышла из кинотеатра ровно с тем же ощущением, с каким я вышла бы после европейского, голливудского кино… Крыжовникова я люблю как автора прекрасного сериала «Звоните ДиКаприо» и профессионального, совершенно в другом ключе сделанного фильма «Лед-2»… И Хлебников! Борис Хлебников — мой герой. (Улыбается.)

— В Томске можно сделать хорошее кино? Есть ли какие-то ограничения?
— Если человек умеет интересно рассказывать историю, ему везде будут рады и оторвут с руками. В кино история первична. Я абсолютно убеждена, что томские авторы могут написать такой сценарий. Второй вопрос — техническая база. Если речь о коротком метре или о веб-сериале, который может быть снят условно на iPhone, и дальше его можно куда-то уже отправить, презентовать — тоже нет никаких препятствий. Если это полнометражное кино для большого проката, дорогое бюджетное производство, которое требует определенной технической базы и определенного кинематографического состава, то здесь все сложнее. Тогда, конечно, это Петербург и Москва.

— А вообще продюсеры заинтересованы в поиске оригинальных идей?
— Стопроцентно! Нехватка ощущается очень сильно. То есть, если вы написали талантливый сценарий, нет никаких преград — живете ли вы в Томске, во Владивостоке или Чебоксарах. Главное — не обмануться по поводу своего творческого потенциала и быть готовым при необходимости переписать всё восемьдесят четыре раза. (Смеется.)

— Что нужно делать сценаристу в первую очередь, чтобы попасть в индустрию?
— Нужна уникальная история, которую можете рассказать только вы — не украденная форматно, не переработанная творчески из сериала «Во все тяжкие», и так далее. Когда вы ее пишете, вы держите в голове, что это должно быть интересно для всех — ваших друзей, вашей мамы, не ваших друзей, не вашей мамы, — она должна быть увлекательной. Далее вы ищете (если требуются какие-то вложения) контакты людей, которых она может заинтересовать. И затем обсуждаете с ними — претендуете вы только на лавры сценариста, либо и на лавры режиссера, но тогда у вас в арсенале должны быть какие-то снятые работы (например, короткометражные). Чем меньше героев, чем сценарий дешевле в производстве — тем больше у вас шансов. Если вы напишите историю, которая вся происходит в одной комнате, но оторваться невозможно — то ваши шансы весьма высоки. 

— Что можно снять в Томске?
— Любую прекрасную историю — хоть драму, хоть сказку, хоть фантастику… Это довольно специфический город, он сильно отличается от других. Деревянный центр — вот это просто что-то совсем отдельное. Поэтому Томск вполне может претендовать на лавры столицы кинематографа, если будет создана техническая база. (Улыбается.)

За томским кинопроектом «CAST», ближайшими кинопоказами и мастер-классами с участием звезд российской киноиндустрии следите в группе vk.com/cast_production.