03.04.2018

Феномен Гудка

COMEDYWOMAN5248.jpg

Неисправимый кривляка Саша Гудков в этом интервью вытворяет просто немыслимые вещи. Нет, он не взлетает под потолок и не превращается в страуса. Он лишь последовательно отвечает на вопросы, но так, что становится очевидно: разговариваю я с феноменом нового российского юмора, свежего, как шпинат в его тарелке.

Гудков сидит напротив в ресторане кинотеатра «Москва». В свитшоте и сильно зеленой шапке, ест что-то бессовестно дорогое и сложное, слушает меня внимательно... У него совершенно фантастическая мимика: помните его героев в Comedy Woman? Их трудно забыть. В общем, обаяние у Саши невероятное. Не буду скрывать, я выкладываюсь, насколько могу, пытаюсь соответствовать его уровню, хоть это и невозможно. Мои вопросы начинают казаться мне дурацкими, но на каждый из них он говорит «да, хорошо», «хорошо, пусть будет »... Ответы на них я получу позже, с берегов Индийского океана. Он просто наговорит и пришлет их мне в аудиосообщениях, а я буду расшифровывать и падать с кровати от смеха... Так что, вы уже готовы веселиться?
«Привет большой с Индийского океана! Лови ответы на мои вопросы. Итак...(смеется заговорщически)»

– Саша, когда ты даешь интервью журналам, ты говоришь правду?
– Это смотря какой журнал (смеется как рыцарь-романтик). Если это журнал «Ложь», то естественно, я буду говорить правду, а если это журнал «Правда», то естественно, я буду говорить ложь. Но для вашего журнала я говорю только правду! Вот клянусь!

– Как так получилось, что в ста километ­рах от столицы, в городке Ступино, родился такой кисулечка, такой гуру юмора, милейший балагур Александр Гудков? 
– Боже! Это надо к моим родителям, видимо, с вопросом обратиться... Не знаю, или это намек на то, что за сто километров от Москвы ссылали всех неугодных во время Олимпиады, может быть я «дитя, неугодное Олимпиаде»? Не знаю. Человек может родиться в любой точке Земли. И почему не в Ступино? Он не прокаженный какой-то, а чудесный подмосковный город, там может родиться все, что угодно, начиная от прекрасной редкой рыси и кончая Сашей Гудковым. Я очень горжусь и люблю этот город. Стараюсь туда гонять. А по поводу «кисулечки-балагура» — я вообще не согласен. Я ни капли не балагур, ну а уж «ки-су-леч-ка», если вы намекаете, что я блюю шерстью... Ну, нет.

– Как ты пришел в юмор? Расскажи, хочу все знать.
– «Хочу все знать!» (смеется, потом вздыхает) Как я пришел в юмор... Видимо, защитная реакция была в школе, чтоб не били — все уводить на юмор, быть смешным. Я сейчас вспоминаю школу, и мне кажется, я был в юморе всегда! Я учился в классе с буквой «Ю». В старшей школе мы с одноклассниками начали играть в КВН, 1-й лицей, там меня увидели КВН-щики из города Ступино, они уже были студентами института МАТИ. И во время одной из игр «школьники против студентов» Саша Буцин из жюри сказал: «Ой, какой странный и смешной мальчик! Поехали с нами в Сочи!» А это была единственная команда КВН в тот момент в городе Ступино, «Ступинские перцы» она называлась, а в ней была моя родная сестра — Гудкова-старшая — она по блату, видимо, меня и пригласила. И в 2000 году я, будучи учеником 11 класса, самый молодой в этой команде, поехал на Сочинский фестиваль КВН. Был ошарашен – я увидел всех знаменитостей! КВН был тогда на пике популярности, это было для меня культурным шоком, мне очень понравилось! Мы ничего, конечно, не выиграли. Просто выступили, три минуты, полный провал, но (делает паузу) запомнилось навсегда, и мне захотелось это продолжать. Мы продолжали играть с ребятами из школы, параллельно я играл в КВН с МАТИ, и вот-вот, вот-вот... Долбились об стенку непонимания лет, наверное, восемь... А в 2008-м, когда мы уже совсем разочаровались в КВН, нас взяли в Высшую лигу. Маслякова что-то кольнуло в попку (смеется нежно). Вдруг стало понятно, что мы смешные. А нам это было уже не нужно. Такое пришествие в юмор.

– Твой образ в шоу Comedy Woman достаточно эксцентричен, он отличается от тебя настоящего?
– Отличается, конечно! Нас столько раз упрекали в КВН, что переигрывать — это плохо, это низкий жанр, а мне это всегда нравилось! Не знаю, по-моему, это очень даже весело. Я в жизни и я на сцене — это один и тот же человек, только как вам сказать... повернутая ручка газовой плиты. То есть, здесь я — на слабом огне, а на сцене — на сильном огне. Я в принципе ничего не играю на сцене. Я так живу, я так думаю, я так разговариваю... Только на сцене — это гораздо более утрировано. Не факт, что кому-то это нравится. Круто, что это не оставляет равнодушным. Знаю, что любителей столько же, сколько и хейтеров, но мне нравится и то, и другое. Мне нравится раздражать (смеется на сильном огне).

– Эти шутки про диких росомах, откуда они в твоей голове?
– Я не знаю! Я никогда не видел дикую росомаху. Но мечтаю увидеть, поэтому шутки и рождаются. А вот увижу я эту дикую росомаху в жизни и перестану шутить. Потому что она меня куснет. Дура!

– Твои партнерши по шоу Comedy Woman – удивительные, яркие девушки, и все они настолько разные…  
– Это правда. За десять лет нашего шоу я их знаю всех, как облупленных, нашел к ним, мне так кажется, подход. Стараюсь обходить острые углы. На самом деле, женский коллектив лучше мужского, по мне так точно. Кто-то говорит, что женский коллектив — это клубок змей. Ну, нет. Наш — это просто клубок. Мы просто катимся. Куда-то катится наше шоу.

COMEDYWOMAN4963.jpg

– С кем из них тебе комфортней всего работать? Дружишь ли ты с кем-то вне шоу?
– До ухода Наташки Медведевой, наверное, с Наташкой. Потому что и в КВН вместе играли, да и вообще, в юморе, мне кажется, направление было одно. Сейчас дорожки разошлись: у Натальи — другая большая дорога, у меня — она еще больше сузилась. Я завернул, видимо, совершенно не туда (смеется). Вот. А в нынешнем составе больше всего общаюсь с Натальей Андреевной и с Катей Варнавой — две мои родственные души. Но помимо девочек  там еще есть и авторский коллектив... мальчиков... Аня и Палыч, Анипа Денис, с которым мы не разлей вода. Еще Пашка Прокопьев. Нас мало, но мы в тельняшках. Люблю это шоу, храню это шоу, как ангел-хранитель. Вот Женю Бороденко вообще терпеть не могу! Вот просто. Такая он «бАльная жопа» (смеется)...

– Ты известный шоумен и актер. Расскажи, ты уже нашел себя? Или продолжаешь поиски? 
– Ужасное слово «шоумен», оно подходит только Саше Олешко и Славе Манучарову. Ох, я не актер, друзья, я — металлург. Я вообще не заканчивал актерскую школу. Я просто автор-сатирик, наверное, так меня называйте. В каком-то смысле я себя нашел, потому что сейчас занимаюсь тем, что нравится... Помимо того, что пишу шутки, иногда произношу их в кадре и... это, наверное, процентов двадцать меня. А остальная часть еще себя ищет. Я в активном поиске. Люблю все молодежное. Ищу, стараюсь, развиваюсь. Читаю. Мало. В основном, Инстаграм... чужих людей... на ночь... Общаюсь с молодежью, тащусь от них, питаюсь молодыми шутками, пытаюсь молодиться (смеется). Учу английский, чтобы, может быть, когда-нибудь «выстрелить» в Лихтенштейне. Там, говорят, очень мало людей известных, и можно стать чуть ли не продюсером Лихтенштейнского Первого канала.
Хватаюсь за все странное. Просто если звонят и предлагают странное, я тут же говорю «да». А если предлагают однотипное, я тут же говорю «нет». Ну не категорично, просто — «ну че-та нету у меня времени».

– Наша редакция обожает тебя!
– Боже! А я обожаю вашу редакцию! Уже! Просто до чертиков!!!

– А твое сердце свободно?
– Ну, конечно, свободно (вытягивает губы в трубочку). Иногда кровью занято, иногда лимфой (хихикает). Нет, скорее всего, честно говорю, что нет. Никто уже в мое сердце не влезет, кроме Comedy Woman (cмеется в стиле Наташи Еприкян).

– Ты снимаешься в шоу «Вечерний Ургант», которое многие считают ремейком американского The Late Night Show с Дэвидом Леттерманом.
– Ну, я скорее сравнил бы нас с Джимми Фэллоном.

– Чем все-таки наш «Ургант» отличается, и почему он прижился на русском телевидении?
– О-о-о... Особенностей много. Русский менталитет. Это я говорю как автор передачи. До сих пор приживаемся. Но зато сейчас мы стали «народными». Раньше говорили «хипстерня-хипстерня». Хотели закрывать. Чуть-чуть переждали, так сказать, в кустах. И вот сейчас, мне кажется, только выходим на пик народной любви. Потому что все зависит от Ивана. Все зависит от харизмы ведущего. 90% передачи — это Иван. Это правильно, это круто.
А отличается наш «Ургант» тем, что он короче гораздо. В Америке, когда я был на гастролях, я смотрел эту передачу – она идет по часу. Они могут говорить все, что угодно. У нас же, мы как ужи на сковородке, пытаемся каждое слово... ммм ...подбирать, чтоб никого не обидеть, быть толерантными ко всему: к национальным меньшинствам, к своей политической и гражданской позиции. Не дай бог, какая-нибудь реклама! Очень много подводных камней. Мне кажется, делать Late Night в России в миллиард раз тяжелее, чем в Америке. 

COMEDYWOMAN5265.jpg

– Задай один вопрос сам себе, чтобы он был интересен читателям?
– Вот! Самый интересный вопрос! Меня вообще никто не спрашивает: «Саша, тебе нравилось учиться в МАТИ? Тебе вообще пригодились знания по материаловедению и технологии материалов?» А я хочу всем рассказать, может быть! Я, может быть, знаю все состояния, сколько у нас систем — сингоний, дислокации в кристаллической решетке... Я теорию разрушения проходил почти три года — об этом меня никто не спрашивает (смеется). Меня очень мало спрашивают, что я ем, потому что думают, что я ничего не ем, а я ем... мало (смеется долго и неистово). Меня не спрашивают, люблю ли я английский язык, а я его терпеть не могу, но приходится учить. Никто не спросил, какая у меня любимая страна из тех, где я побывал, а побывал я уже во многих странах, но круче Англии, наверное, нет. Вот в Англии я бы смог жить и, наверное, в Латвии. В Латвии — потому что душа, а в Англии — потому что… голова (смеется ). Ну, и в России, конечно. Что я смотрю по телевизору, меня никто не спрашивает. Канал TLС. И никто никогда в жизни не спрашивал, если бы я был женщиной, за кого б я вышел замуж? А я вам скажу — это Кристоф Вальц, актер такой. Супер вопрос!