Ее экранные героини –  сильные и неординарные личности. Ее серьезные роли находят продолжение в реальной жизни. Юлия Пересильд со слезами на глазах говорит о войне, много времени и сил отдает благотворительности и живет исключительно настоящим.



Улыбчивую и легкую Юлию Пересильд  можно с первого взгляда принять за девочку-первокурсницу. Впрочем, это впечатление рассеивается, как только мы начинаем интервью. Передо мной вдруг оказывается совсем другая Юля – собранная, серьезная и очень глубокая. Становится понятно, почему режиссеры так охотно зовут ее на героические и знаковые роли: девушка-снайпер Людмила Павличенко в «Битве за Севастополь»,  Людмила Гурченко в одноименном сериале. В этом году у Пересильд очередная «военная» премьера – 22 июня на киноэкраны вышел фильм Павла Чухрая «Холодное танго», история любви в непростое военное время.
 
– Юля, в твоей фильмографии много военно-исторических драм. Что, по-твоему, видят в тебе режиссеры?
– Мы с Викой Толстогановой (российская актриса – прим.ред.) как-то смеялись, что с нашим списком военных фильмов мы можем уже играть в «города». Если серьезно, мне кажется, военные картины требуют определенной энергетики. Меня редко приглашают в картины «французского» толка, где нужна легкость и непринужденность. А когда мне присылают сценарии, в которых есть военная история, я чувствую, что мне это близко и интересно. Военные сюжеты, дневники – все это каждый раз доводит меня до слез. Кода я готовилась к картине Павла Чухрая «Холодное танго», я посмотрела его документальный фильм «Дети из бездны», созданный в рамках проекта Стивена Спилберга «Прерванное молчание» о людях, переживших Холокост. Я – непьющий человек, открыла и выпила полбутылки виски и даже не опьянела. Я думала, умру в ту ночь, когда посмотрела эти монологи людей, которые выползли, спаслись из расстрельных ям... Есть такое мнение, что военное кино уже надоело, а я считаю, что об этом необходимо говорить. И дело тут даже не в патриотизме, а в том, чтобы молодое поколение знало, что вступая на тропу войны, люди отправляются в настоящий ад. 

– Коллеги по цеху рассказывают, что на съемках ты выкладываешься по полной. Есть ли у тебя какие-то особые способы подготовки к роли, вживания в образ? 
– Я поняла такую вещь для себя: мне важно, чтобы роль жила какое-то время во мне, зрела. Так называемый процесс брожения, когда твой организм перестраивается на новую работу. И это тот этап, который, к сожалению,  часто пропускают в кино. Но мне везло в этом отношении. В фильме «Край» мы год существовали в этом пространстве, и к моменту выхода на съемки я ощущала себя как Софья – совершенно органично в этой роли и этой обстановке. Если говорить о «Битве за Севастополь», то съемки заняли три года. У меня было время вжиться в свою роль. 

– Юля, в детстве ты занималась музыкой, участвовала в проекте «Утренняя звезда». Ты уже тогда задумывалась об актерской профессии?
– Не задумывалась, просто делала то, что мне нравилось. Мне с детства хотелось петь, и я пела. Участвовать в «Утренней звезде» мне предложил мой учитель музыки. Он сам писал песни, у нас в период со второго по шестой класс была группа «Эквалайзер». Та поездка на «Утреннюю звезду» влюбила меня в Москву.  Мне захотелось приехать в этот город и остаться навсегда. Я очень люблю Москву и не променяю ее ни на один город мира. Что касается актерской профессии, в театральных кружках я никогда не занималась, но сцена всегда так или иначе была в моей жизни.

– Твоя вокальная деятельность продолжалась и в студенчестве – ты выступала в музыкальной группе «Ночной перрон», ездила с гастролями по городам. 
Да, это был непростой год, я не поступила в Школу-студию МХАТ и училась в институте, в котором учиться дальше не собиралась, просто не хотела терять год. Со Славой Рахманом, основавшим группу, меня познакомил опять же мой учитель музыки. И Слава очень мне помог, взяв меня в свою группу. Это были выступления и какие-то пусть небольшие, но деньги. Мы много ездили, я познакомилась с очень интересными людьми, попала в мир, знакомство с которым мне было необходимо. У нас со Славой была настоящая дружба, мы до сих пор общаемся и пытаемся не потеряться в этом мире. Он был одним из тех людей, которые не дали свернуть мне с дороги, которые в меня верили.

– А ты в себя верила?
– Я даже таких вопросов себе не задавала! Я просто знала, что мне очень хочется вырваться из пространства, в котором мне тесно. А мне было тесно! Говорят, важно, чтобы в жизни были люди, которые в тебя верят. Для меня еще более важно и нужно, чтобы были люди, которые в тебя не верят. Тогда появляется азарт, а организм вдруг включает совсем другие ресурсы. Я знаю точно, что когда мы со Славой выступали в Пскове, многие смеялись, не воспринимали это всерьез, а меня это раззадоривало и позволяло идти дальше.

– Сколько места в своей жизни ты отводишь профессии, и остается ли время на роль мамы?
– Безусловно! Как бы я ни была занята, как бы ни уставала, я всегда нахожу время и силы на то, чтобы отвести детей в сад и школу сама. Для меня это принципиально. Конечно, у меня есть помощники, но мне хочется быть рядом в самые важные моменты их детской жизни, видеть все своими глазами.

– У тебя ведь есть еще одна важная сфера деятельности – благотворительный фонд?
– Два-три года назад фонд «Галчонок» был милым семейным фондом, который организовала Оля Журавская, а я была его лицом, и мы помогали детям, насколько могли. Но со временем фонд набрал такие обороты, что в прошлом году мне пришлось освободить в его пользу всю весну. А в этом году, выпустив «Грозу» (спектакль «Грозагроза» Евгения Марчелли в Театре Наций – прим. ред.), я снова посвятила весну работе с фондом, потому что мы готовили выставку «Люди и птицы» в Смоленском пассаже и спектакль-концерт «Люди и птицы» в Театре Наций. И мы просто не могли сделать эти мероприятия не на уровне. К счастью, я могу позволить себе такие паузы в работе, я ведь фрилансер и не состою в труппе ни одного театра. 

– Мы знаем тебя по серьезным, героическим ролям, а твои фото не часто увидишь в светской хронике. Создается очень серьезный и немного закрытый образ Юлии Пересильд. Он соответствует тебе?  
– Я хочу, чтобы меня знали по моим ролям, поступкам и деятельности, связанной с благотворительным фондом, а потом уже интересовались моей личной жизнью и выходами в свет. Этого правила я стараюсь придерживаться. Мне повезло, у меня хорошие учителя – Женя Миронов, Чулпан Хаматова. Я вижу, как они живут, и меня это вдохновляет. 

– В этом году ты стала официальным лицом швейцарской марки часов Rado в России. А какие у тебя отношения со временем? 
– Время –  наш самый ценный ресурс. Я знаю: если тебе нужно позвонить, звони прямо сейчас. Иначе появится тысяча обстоятельств, и ты так не сделаешь звонок, на который нужно всего пять минут и который может изменить чью-то жизнь. Я не люблю полагаться на будущее – оно слишком эфемерно. Ведь если не случится того, что ты планировал, ты будешь сожалеть, что жизнь прошла зря. Поэтому я предпочитаю жить прямо сейчас! Что касается часов Rado, то меня очень подкупает их честность. Они находятся в идеальном балансе «цена-качество-положение». Мне это очень нравится, я тоже такая: не пытаюсь сделать из себя больше, чем я есть, но и меньше тоже быть не хочу. Мне нравится, что Rado минималистичны и не пытаются привлечь пафосом и количеством бриллиантов. У них свой путь, своя история, своя территория, и это очень здорово.