02.12.2018

Анна Матисон | Линия любви

В 24 года ей предложили возглавить телеканал в Иркутске, и тогда она точно поняла, что сможет гораздо больше. Сегодня сценарист и режиссер Анна Матисон делает то, о чем мечтала – снимает кино. В декабре на экраны выходит ее картина «Заповедник», где главную роль сыграл актер Сергей Безруков, с которым у Анны не только творческий, но и семейный союз.

n_F8A1336-Edit.jpg

– Анна, вы сибирячка, выросли в Иркутске. ­Какую ценность вы видите в том, что росли далеко от столицы?
– Я не знаю, как это – вырасти в столице, поэтому и сравнивать не могу. Иркутск – родной город, и, как и всякий нормальный человек, я люблю места, где выросла. Всегда гордилась нашим Академгородком, потом очень переживала развал, проходивший там. Очень надеюсь, что у нас восстановится престижность самого понятия «быть ученым», для меня это неизменно какая-то высшая каста людей, наряду с композиторами, например. 

– Когда вы начали писать и почему? 
– Первый полнометражный сценарий я написала для поступления во ВГИК. Был большой творческий конкурс, и все соискатели посылали огромное количество работ – рассказы, пьесы, стихи. У меня не было ничего в багаже, нечего было достать из рукава. Но я чувствовала, что писать – это то, что внутренне мне подходит. Написала довольно беспомощный сценарий, но, спасибо мастерам, они увидели какой-то потенциал и поставили высокий балл. Дальше писать было значительно проще, а сейчас это процесс, который живет во мне уже какой-то своей жизнью. Очень и очень часто я не управляю теми сюжетами, идеями, сценами, которые возникают и начинают выпирать изнутри так, что все время на них натыкаешься, пока не перенесешь в сценарий или хотя бы в заметки. 

– Ваша мама была журналисткой. Как родители повлияли на ваш выбор жизненного пути?
– По сути, никак. Я была нацелена заниматься областью, связанной с экономикой, причем желательно международной. Мне это было просто интересно. Мама повлияла лишь в том, что когда я искала варианты зарабатывать деньги лет в 16-17, она сказала, что видела объявление на местном телеканале о наборе в молодежную редакцию. А также заставила меня написать резюме и отнести его туда – я в себя мало верила. Мама вообще часто убеждала меня довести до конца там, где я очень в себе сомневалась. Так было, кстати, и с поступлением во ВГИК. 

– Москва, кино – это сразу было вашей целью или так сложились обстоятельства?
– В Москву мне действительно хотелось переехать – чувствовала острую потребность быть там, где кино непосредственно делают каждый день. Быть в потоке – очень важно. Возможно, сейчас бы я уже меньше рвалась в столицу, так как технологии сильно уравняли возможности регионов. Сейчас снять, например, короткометражку, которая произведет впечатление, заставит обратить на себя внимание, можно где угодно. 

– Путь из регионов в столицу – это всегда вызов. Как это было у вас и что давало вам силы верить, что все получится?
– Хорошо помню этот момент. Мы с моими одновременно друзьями и учителями во всем, что касается производства, уже основали свою собственную студию, снимали документальное кино и рекламы, и вдруг меня приглашает на встречу мой бывший директор телекомпании. И предлагает возглавить новый телеканал, частоту на который выиграл его холдинг. А мне было всего 24 года. Помню, что согласилась, а на следующий день отказалась. Отказалась, так как очень ясно увидела потолок, практически люстру рассмотрела в деталях, и поняла, что я просто не могу не попробовать пойти дальше. Опять-таки, как говорит мама, попробуй, за «попробовать» по голове-то никто не даст. 

– Вы закончили сценарный факультет ВГИКа. А можно ли стать сценаристом, не имея такого ­образования?
– Конечно, можно. Есть тому примеры. Есть хорошие сценаристы, которые ВГИК не заканчивали, а есть плохие, являющиеся выпускниками этого университета. Все, как везде, на любых специальностях такая картина. Другое дело, что книжки все-таки надо читать. Графоманство и сценарии – это разные вещи, у сценариев ясная структура. Есть варианты, зависящие от жанра, но структуру все равно надо чувствовать. Поэтому если тебе не рассказали об этом в университете, надо самообразовываться. Когда я работала на телевидении и только-только начала сама монтировать, помню, мне наш оператор Слава Ильин привез учебники по монтажу, которые купил во время сессии в том же ­ВГИКе. В Иркутске таких не было. А Слава видел мою увлеченность монтажом и решил поддержать, сказал: «Прочти, многие вещи тебе станут сразу ясными на уровне правила». Помню, мне сразу стали понятны все чисто технические вопросы, вроде съемочных осей. Так что это всегда вопрос желания и способности самообучаться. 

_F8A0204-Edit.jpg

– Картина «Заповедник», которая выйдет в прокат в начале декабря, демонстрирует рейтинг высоких ожиданий. Как вы считаете, чем она должна зацепить зрителя? 
– Во-первых, это Довлатов. Это изумительная проза, одна из лучших повестей вообще. В ней, как ­всегда у ­Сергея Донатовича, много юмора, но есть и прекрасная любовная линия. Во-вторых, у нас на редкость удачный кастинг. Все, кто уже видел картину, единодушны были в том, что актерский ансамбль – замечательный. Все без исключения создали очень яркие образы. Я уж не говорю, что главный герой в исполнении Сергея – это что-то совсем новое! Обаятельный, остроумный, одновременно внутренне сильный и с саморефлексией. Совершенно новый образ, можно просто трейлер посмотреть, чтобы все понять. А лучше – сходить в кино. 

– В условиях русской ментальности Довлатов, наверное, всегда будет понятен и близок. И все же, вот эти темы – творческий кризис музыканта, ­алкоголь, как способ уйти от проблем, эмиграция – ­насколько они, по-вашему, актуальны сегодня? 
– Мы убеждены, что все актуально, именно поэтому перенесли действие в настоящее время. Так часто приходилось слышать, что Довлатов – это, дескать, «певец своего времени». Я не люблю такие штампы, точно не видела в его прозе никакой сиюминутности. Всегда есть краски, которыми писатель рисует, и эти краски мне интересны, будь то подробнейшее описание вагона, в котором мается Каренина по пути домой, или же комната в домике Михал Иваныча в «Заповеднике». Не случайно в театре так часто переносят действие в сегодня. В кино это происходит реже, но тоже не экзотика. Самым главным комплиментом от наследников было услышать, что Довлатов узнается, несмотря на перенос во времени, что чувствуется бережное отношение к автору, главная линия семьи и любви – все неизменно. 

– В мире кино чаще встречается такой твор­ческий тандем: он – режиссер, она – актриса. В вашей паре с Сергеем Безруковым все наоборот. Вы утверждаете мужа на роли. Отражается ли это на семейных отношениях?
– Я не утверждаю Сергея на роли, а со всей ответственностью перед его талантом предлагаю ему материал, который, как я надеюсь, может быть ему интересен как актеру. Если Сереже интересно, то дальше начинается работа от идеи к сценарию. 

– Самая любимая и самая сложная часть работы в кино лично для вас?
– Самая любимая часть – это, безусловно, сами съемки. Это изнуряюще тяжело, но это же вызывает настоящую зависимость. Самая сложная – это поиск финансирования. Иногда этот процесс длится не один год.